Мышление бесконечного как эпистемологическая проблема философской системы А. Кожева

Аннотация

Онтологическо-темпоральный дуализм, развиваемый Кожевом в оппозиции онтоло­гии Гегеля и «антропологии» Хайдеггера, сопровождается разделением людей на «не-философов», «философов» и «мудрецов». Отличие между ними состоит в разных эпистемологических предпосылках (Койре) и созерцательно-деятельных установках (Маркс). Как удается установить в настоящем исследовании, эпистемо­логические предпосылки Кожева не только определяют его онтологию и антрополо­гию, но и разрушают его историософскую концепцию, сохранение которой требует изменения созерцательно-деятельной установки. Отличие эпистемологических установок состоит в разном понимании возможности мышления о бесконечном. Идея бесконечного рассматривается как следствие конечности человека и мира в контексте онтологического аргумента (Ансельм, Декарт). «Философ» отличается от «не-философа» тем, что философское понимание cogito не нуждается в гипоста­зировании или субстантивации идеи бесконечного в виде бесконечного мышления или мышления бесконечного сверхсущества, поэтому cogito присуще смертному че­ловеческому существу автономно, рефлексивно и самотрансцендентно. Кожев утвер­ждает, что мыслимая бесконечность «потенциальна», т. е. является «безгранично­стью» (interminatum), тогда как «актуальная» бесконечность (infinitum) признается немыслимой и сводимой к «потенциальной». Редуцирование «актуальности» беско­нечности делает невозможной веру в Бога, а поэтому эпистемологические расхож­дения не разрешаются дискурсивно, они – вопрос выбора «мировоззрения» (Weltanschauung). При этом, согласно Кожеву, эпистемологическая «ошибка», ко­торая сделала возможными «актуальную бесконечность» и Бога авраамических ре­лигий, была эвристически продуктивной и, посредством секуляризации, помогла появиться науке Нового времени. Однако, редуцирование «актуальной» бесконеч­ности мешает осуществлению наиболее известной идеи Кожева: идея «конца исто­рии» темпорализуется, теряет абсолютную необходимость. Поэтому «философ» должен деятельно вступить в осуществление истории и закончить историю, только так он может стать «мудрецом».