Кант навсегда

Аннотация

Статья представляет собой выступление в рамках панельной дискуссии о современ­ном значении философии Канта, на которой обсуждались два вопроса: «Почему Кант?» и «Кант: свет и тени». В ней кратко рассказано о возникновении и общем замысле данного обсуждения. Как показало празднование 300-летнего юбилея Кан­та, а также итоговая конференция, проведенная Институтом философии РАН и че­тырьмя философскими факультетами (институциями) московских университетов, Кант в нашей стране специалистами и обществом в целом воспринимается как несомненный авторитет и классик философии. Он вошел в нашу культуру как мыс­литель, который учит подчиняться разуму и следовать свободному голосу собствен­ной раскрепощенной совести. Такой итог явился результатом длительной работы по рецепции наследия философа, которая проходила особенно интенсивно послед­ние пятьдесят лет. Эта работа достигла нового качества, но не завершена, Кант остается предметом живых современных дискуссий. В статье подчеркнуто, что наше восприятие Канта отмечено сильным этическим креном, что выражается не в том, что его моральное учение преувеличено, а в том, что оно вырвано из всей его фило­софской системы. Поставлен вопрос о том, что акцентирование системной целостно­сти философии Канта является одним из актуальных вызовов, выходящих за узкие рамки кантоведения. Современная философия, рассмотренная в целом, разделилась на части, которые существуют в качестве профессионально обособляющихся само­стоятельных наук. Вторая кантовская критика в своем развернутом точном значе­нии является критикой чистого практического разума. И сам Кант в тексте по пре­имуществу пользуется именно этим полным обозначением. Эта связь двух критик, понимание второй как прямого продолжения и завершения первой слабо акценти­руется в общих отечественных очерках философии Канта и практически исчезает в специальных очерках его этики. Оторванный от гносеологического базиса, нрав­ственный закон повисает в воздухе: с одной стороны, теряется связь с ноуменаль­ным миром свободы как его основанием, а с другой стороны, блокируются кана­лы, соединяющие добрую волю с практической волей эмпирических индивидов. Тем самым идея примата практического разума, составляющая внутренний нерв философии Канта, лишается реального содержания, а этика неизбежно обрекается на морализирование, которое самому Канту, по сути, совершенно чуждо. При отве­те на второй вопрос дискуссии обращено внимание на необходимость дальнейшего исследования того, как соотносятся понятия трансцендентального субъекта и эмпи­рических субъектов в живом опыте познания и человеческого поведения.